Пьяный Гулк опять шатался по лагерю, распевая непристойные песни, вставляя после каждого куплета очередную шутку по поводу стиля бега тёмных эльфов.
- Ты чего горлопанишь!? - мощный подзатыльник прервал Гулка, на высокой ноте припева, и тот обиженно насупившись, уставился на громилу. - Чего орёшь, я тебя спрашиваю? У нас военное положение! Кругом враги!
- Да у на.. ИК… у нас… ИК... - Гук перевёл дыхание. - Да мы уже в этом положение столько времени находимся! - со знанием дела заявил он, дыхнув перегаром на громадного Рампа. А потом с просветлённым лицом добавил: - Никак разродиться не можем.
Гулк хохотнул и, шатаясь, пошёл своей дорогой. Спотыкнувшись о корягу, он влетел в шатёр, от куда послышался мат и звук бьющейся посуды.
Рамп с горечью посмотрел на эту картину и понурив огромные плечи пошёл в сторону, где проходил ежедневный военный сбор.

- Мы должны собраться с духом! Собрать все свои силы и ударить по неприятелю! Отомстить за наших предков! - Главнокомандующий размахивал толстыми руками, вещая своему войску с небольшого камня. - Продолжайте тренироваться! Скоро настанет великий день возмездия!
Рамп уныло слушал уже знакомую с детства речь. Он родился в этом лагере, и вырос, тут слушая один и тот же монолог главнокомандующего. Он каждый день упражнялся с топором и ждал, когда же настает этот долгожданный день возмездия, и они сдвинутся с места, что бы отомстить и показать свою мощь.
Но, похоже, не все разделяли его мнение, многие из его братьев уже давно забыли, зачем они здесь и просто жили, ведя хозяйство и рожая детей. Главнокомандующий, похоже, тоже об этом забыл, он каждый день произносил заученную наизусть речь, которая вошла уже у всех в привычку, и радовался, когда мимо Бараков проезжал торговый караван, который можно было пограбить.
Многие орки смотрели на Рампа косо, считая его странным. Но он уже научился не обращать на эти взгляды внимания, тем более что такому громиле как он никто прямо сказать о своей неприязни сказать не решится.
Одна из немногих радостей Рампа были набеги, которые совершали горожане Глудина, надеясь покончить с ними и расчистить путь для торговцев. Тогда Рамп чувствовал, что его тренировки проходят не зря! Он даже пару раз подбивал главнокомандующего на ответный набег, но тот только отшучивался и подливал вина в рог орка. В результате Рамп засыпал прямо на столе.
Но его случай не был самым скверным. Оседлая жизнь не многим пошла на пользу, многие спились - Гулк тому наглядное подтверждение. Но у некоторых попросту поехала крыша. Причем у каждого сумасшедшего свои заскоки.
Бессильный Вазг - стаскивал в Бараки со всех окрестностей всякие блестящие побрякушки, пряча их под каждым камнем, и даже иногда зашивал и прятал свои «сокровища» в одежды собратьев. Все уже перестали удивляться, когда из твоей набедренной повязки вдруг вывалится наполированная чайная ложка. Бессильным же его прозвали из-за того, что для орка у него слишком тонкие руки и ноги и боевой топор ему уж ни как не поднять. Зато лазил Вазг лучше любого эльфа - рассказывали, что на отвесную стену Глудина он взобрался ещё до того, как перестал сосать грудь матери.
Разговаривал он мало, да и то чаще только со своими побрякушками, но народ его всё равно любил…жаль, что он куда-то пропал уже больше месяца назад.
А вот местного верховного шамана - Старца Урда почитают как за Око Тёмного Владыки, а за его спиной шепчут, что «Огонь Порождающий Тени» выжег ему последние мозги. Урд мог забежать в главный шатер, вскочить на стол и с горящими глазами вещать о том, что увидел в огне… Чаще всего ему виделось прошлое, когда они ещё жили в Элморе, иногда настоящее (кто, что украл и куда спрятал), а иногда в огне его посещали распутные красавицы, и тогда его рассказы имели по-настоящему ошеломляющую популярность.
Пару раз его хотели сместить с поста главного шамана, но каждый раз делегация удалялась из палаточного храма избитая посохом.
-…И тогда наши враги узнают наш гнев…- продолжал вещать главнокомандующий.
- Нет! Это мы узнаем гнев наших врагов! - Старец Урд сумел незаметно пробраться к Вестному Камню и в самый разгар речи столкнуть Командира вниз и занять его место. - Железная армия уже идёт сюда, гремя своей стальной кожей! Демоны хотят покарать нас за измену!
- Хватит молоть чушь! Железной армии нет! А от демонов нас защитит Владыка! Ты опять нанюхался своих храмовых благовоний! - завизжал главнокомандующий, пытаясь встать из лужи.
- Мы грешники! В огне мне открылась истина! Мы отреклись от своего народа, и своего бога! Подняли руку на братьев! И теперь пришел час расплаты!
- «Благородные орки» - передразнил командир - они нам не братья! Они считают, что если надеть красивые платья и начать яшкаться с эльфами, то они лучше нас!! Это они предатели!
- Молчи! - Урд ловким движением посоха опрокинул Командира обратно в лужу, из которой тот только что поднялся. - Э-э-э… ты сбил мои мысли!… Ах да! Наш грех искупить можно только кровью, мы должны принять бой и победить! Начинайте готовиться к битве! Или собирайте свои вещички и убегайте пока можете!
Старик, оглядел остолбеневшие лица своих братьев и удовлетворившись произведённым эффектом, направился в свой храм.

В эту ночь Рамп спал плохо - ему снился Элмор, хотя он там никогда не был. Горы и равнины, с рассыпанными на них валунами, ночи, когда луна освещает Волчью Гору. И огонь горящий в Храме.
- Паагрио. - Рамп вскочил с кровати, обливаясь холодным потом. - Паагрио.
Повторил он, хотя не знал, что значит это слово. Но он чувствовал, что оно правильное. А так же он чувствовал, что Старец Урд был прав и скоро здесь будет Железная армия. Но в одном старый шаман, ошибся - искупить свою вину можно не только битвой. Остаток ночи орк провёл, не сомкнув глаз…

- Мы должны идти в Элмор! Тут нас ждет погибель! - Рамп взывал к народу громки басом, но в глазах своих слушателей видел только презрение.
- И.. ИК…ещё один.. ИК…умом тронулся! - рассмеялся Гулк.
Этого Рамп вынести не мог, одной рукой он оторвал пьянчугу от земли и посмотрел в его глаза. Но, увидев, что он ему не верит, так же как не верят и все остальные, он опустил беднягу на землю.
Рампа обуяла грусть и злоба на неверующих и упертых как баранов сородичей, он крепко стиснул зубы и пошёл прочь.
«Не хотят - не надо! Если не хотят слушать, пусть сами встречаются с Железной армией, а я уйду!»

Рамп отправился в храм, что бы попробовать убедить уйти Старца Урда. Но разговор ни к чему не привёл:
- Уйти? ХА! - старик смотрел на него безумными горящими глазами. - Ты говоришь, мы должны убежать, поджав хвосты, что бы наш истинный бог нас простил!? Не будь глупцом! Богам не нужны трусы! Им нужны воины, проливающие за них кровь! Однажды мы уже подвели Его, обратив своё оружие на братьев, и вот теперь мы должны искупить свою вину или погибнуть!
Спорить с ним было бесполезно, и Рамп почувствовал, себя одиноким, хотя храм, а точнее большой шатер, в котором горели благовония и ритуальные костры, находился в самом центре лагеря, в котором жили его братья.
Бессильно опустив плечи Рамп вышел из шатра и со всей злости на этот неправильный мир пнул камень, который так некстати подвернулся под ногу. Камень взлетел высоко в воздух и, пролетев несколько метров, попал в дерево. От такого удара сухая кора лопнула, рассыпавшись в пыль, и на землю что-то высыпалось, поблескивая на солнце.
- МОЯ ПРЕЛЕСТЬ! - послышалось из густой кроны дерева, и по широкому стволу, ловко перебирая руками и ногами, быстро спустился Вазг. Он стал собирать свои побрякушки, бормоча что-то себе под нос.
- Вазг! Хорошо, что ты вернулся. Мы должны срочно уходить отсюда. - Бессильный посмотрел на него ничего не понимающими глазами, а когда Рамп протянул ему руку, что бы помочь подняться, он завизжал, прижимая к себе свои «сокровища».
- Моя прелесть, моя прелесть. МОЯ! - Вазг, пятился весь, трясясь от страха, гнева. А когда он уперся спиной в шершавый ствол дерева, он в мгновение ока скрылся в густой зелени листьев.
«Я совсем один» - подумал орк, но потом вспомнил слово, которое ему приснилось - «Паагрио» - на душе его стало чуточку теплее, и его решимость стала крепче.
- Паагрио! - повторил он, но уже в слух и направился к казармам. Там он забрал свой топор, а в столовой набрал еды.
День он провёл, пытаясь убедить своих знакомых, но почти никто его даже слушать не хотел, а когда Бараки накрыла пелена ночи, он ушёл…